|
|
 "Наш литературный журнал" - выпуск 33 (январь 2018)
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 |
ЕЛЕНА СЕМЁНОВА
Поэт, журналист. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Стихи, статьи, эссе публиковались в разных изданиях, например, в «Независимой газете», «Литературной газете», «Трибуне», на сайтах «Лиterraтура» и «Свободная пресса», в поэтических альманахах «День поэзии», «45 параллель», «Паровозъ», «ЛиФФт», антологии «Крымские страницы русской поэзии». В 2017 году вышла моя поэтическая книга «Испытайние». Кроме занятий поэзией и любовью люблю путешествовать, фотографировать, делать репортажи о путешествиях, читать, петь и думать. |
Чудо
Вдруг с утра – ощущение чуда –
Недалекой и дерзкой весны.
Крики птиц с удареньем на «буду»,
Небоскребы от солнца пьяны.
На термометре минус двенадцать,
Но синиц озорной пересвист
Предлагает терпенья набраться.
Словно боги глядят из кулис,
Словно сердце и чресла едины,
Словно в них травяной бродит сок.
А февраль все глядит нестерпимо
В размороженный неба глазок.
Любовь
Это так великолепно,
Как в груди порывы ветра
И кареты дробный стук.
Это так необычайно,
Как живой горячий чайник,
Ускользнувший из-под рук.
Это так гитарострунно,
Как столкнувшиеся луны
Средь темнеющих небес.
Это властно так и странно,
Словно друг на друга страны
Со штыком наперевес.
Это верно, точно случай,
Как напиток самый лучший,
Как часов надрывный тик,
Ёжко, будто бы парящий
Снег танцующий, летящий
Проскользнул за воротник.
Не ждать
До жизни один час,
А может, год. Неважно.
Как горизонт в кармин
Окрашен глубоко!
Как зеленеет высь,
Как даль гудит протяжно,
И льются из вершин
Вода и молоко.
До жизни – снова жизнь,
И ветер, распахнувши
Все полы сюртука,
Выносит тело прочь.
Жить можно, запершись,
Дерзя и бья баклуши,
Жить можно на века
И лишь на одну ночь.
И стоит вырвать день
Рукою непослушной
И возложить к ногам
Его сомнений ряд.
О на, бери, владей!
Ведь это самый лучший,
Не выданный богам
Набор и аппарат.
Ворвется день в тебя
Листвой поля метущей,
Оранжевостью век,
Горстями птичьих стай,
Волнуясь и рябя
Всей книгою цветущей.
Вот точка – оберег.
Теперь – сама листай.
Тридцать три обстоятельства
Любить напористо, эгоистично,
Податливо и эластично,
Порой вразброд и атонально,
Манерно и монументально,
Нескромно, громко и предвзято,
Растрепанно и виновато,
Разбито, пагубно, недужно,
Совсем не так, как это нужно,
Тоскливо, глупо, не вербально,
Смыкаясь лбами и губами,
Растерянно, проблематично
Невыразимо, страстно, лично,
Отчетливо так, невозбранно,
То закулисно, то экранно,
В сырых пролетах дня кочуя
И чуда ждя, и чудо чуя.
Рыба
Какая чудесная рыба
Ныряет в сердечный затон –
Чешуек ее переливы
Звездятся во мраке ночном.
Усатым задумчивым сомом
В лесу из кубышечьих жил
В заплыве своем невесомом
Проходит сетей рубежи
В укромное царство нешума,
Где на фосфорическом дне
Маячат потопшие шхуны,
И ползают раки одне.
В прорывы ячеек парящих
Вершит она рыбий полет,
И сердца ликующий ящер
Победную песню поет.
* * *
Я не поэт, а просто птичий грай,
Я чайкин клекот и ворон картавость,
Синичий свист, скворечья филигрань,
Кукушкин счет в ветвях не по уставу.
Я там, в полях, где выстрелы стрижей,
В запрудах, где гусиные органы,
Где речекряк на резком вираже
Над гладью образуется туманной.
Я, может, даже глупенький чирик,
Я воркованье в щели под сараем.
Мне не обидно – это ль не язык,
Что сердцем безотчетно понимаем?
На выставке Бенуа
Когда воспоминанья зацветают –
Жасмин, левкой, вода и акварель,
То, кажется, что можно опериться
И выкогтить сторукий плавный танец,
Где всплески лип, разбитые причалы...
Где из воды сквозь солнечные пятна
Живой, почти бессмертный свет вникает
В отточье сердца, прямо за грудину –
Он пред ослепшим взором выстилает
Простые свитки домотканой бязи.
По ним степным и горным окоемом
Блуждает в ветер обращенный взгляд.
|
|
|
|
