|
|
 "Наш литературный журнал" - выпуск 9 (январь 2016)
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 |
СЕРГЕЙ УТКИН
Родился в 1987 в городе Шарья. Окончил среднюю школу с серебряной медалью. Изучал в Петербурге ракетные системы. Участвовал в 10 Форуме молодых писателей в Липках. Победитель ряда литературных конкурсов. |
Пальто, согревавшее музыку
Музей-квартира Николая Андреевича Римского-Корсакова в Петербурге находится на Загородном проспекте в тесном, плотно занятом постройками, дворике. На первом этаже оставлены устроителями билетные кассы и гардероб, а сама мемориальная квартира заняла третий этаж в том же подъезде. Кроме нескольких комнат с воссозданным прошлым, с обстановкой квартиры великого композитора, нашлось место и для камерного, скромного, но изящного, концертного зала.
Столовая, кабинет, гостиная - везде есть то, чего приятно коснуться внимательным любопытствующим взглядом. Документы, фотографии, эскизы декораций к операм, спектаклям, мебель, рояль. По словам смотрительницы, все вещи подлинные, настоящие, бывавшие и бывшие в доме творца великой музыки при его жизни.
Странно, но из всего этого музейного великолепия меня больше всего тронули, удивили два не самых значительных экспоната: тёмные очки и пальто в передней. Очки сделаны в бабушкином стиле, почти такие, как любил носить значительно позже Джон Леннон, только стёкла синего (не чёрного) цвета. Пальто же - какое-то удивительно домашнее, не парадное, не торжественное, тёплое.
Квартира вообще обставлена с большим вкусом, с некоторой роскошью, а вот это пальто - совершенно своё, свойское и напомнило дедушку.
Я задержался возле пальто, чтобы представить в нём музыку на заснеженной петербургской улице начала прошлого века. Века, до главных трагедий которого Николаю Андреевичу посчастливилось, удалось не дожить...
Былое, превращённое в сарай
В петербургском музее городского электрического транспорта (Музее трамвая) на Среднем проспекте Васильевского острова я оказался сырым январским днём, припорошенным мокрым снегом. На экскурсию пришло всего несколько человек: семья с детьми, ещё кто-то, вопрошавший историю техники в музее, и я.
Шустрый работник бодро повёл нас по трамвайному депо, сопровождая путешествие по былому шутками и вопросами, на которые тут же находил ответы. Чаще всего сам. Народ безмолвствовал. Кареты, трамваи, троллейбусы - в каждый можно зайти, посидеть на скамьях, на которых уехало в свои будничные судьбы не одно поколение петербуржцев. Но запомнилась мне история первого троллейбуса.
Сейчас находящийся в музее экспонат - единственный в мире, оставшийся из тех, которые в начале 1930-х открывали в городе движение нового вида общественного транспорта. Многие видели их застывшими под снегом на обесточенных улицах зимнего блокадного Ленинграда на фото тех страшных лет.
В музей этот троллейбус попал с пригородного участка родственника одного из бывших начальников горэлектротранса, где служил долгие годы чем-то вроде сарая. Хорошо, что люди, откопавшие в огородном хламе историю, нашлись и пристроили техническую реликвию на полагающееся ей место. Но как редки такие люди, выхватывающие в грязи и мусоре память о прошлом, само это прошедшее! Былое, из которого часто делают сарай. Оставляя его, вопреки Герцену, без дум.
Протопоп Аввакум и десерт в Павловске
Когда церемония награждения победителей поэтического конкурса имени великого князя Константина Романова (поэта КР) в Павловске подошла к концу, её участники отправились верной дорогой, не одобренной, правда, Ильичём, из дворца прямо в ресторан. У входа сопровождавший нас мужчина предупредил, что в заведении в это же время проходит выпускной учеников начальной школы. «А... Солидные люди!» - улыбнулся я. «Солидные родители», - парировал он.
В зале ресторанчика было шумно: дитяти отплясывали под любимые до изнеможения народом нашим хиты «Дискотеки Аварии» и подобных эстрадных клоунов. «Арам-цам-цам» никак не вязалась с Великой Поэзией. Я иронизировал. Кажется, шутки понимали не все. Наконец, одна из организаторов, сидевшая с нами, на мою ироническую реплику о том, что поэзия у этих ребят не получится, сказала: «Всё у них получится! Главное, желанье есть!» По её пустым глазам я понял, что спорить бессмысленно. Абонент недоступен. Для Поэзии.
Подали десерт. Я поймал паузу и спокойно произнёс: «А вот протопоп Аввакум ни разу в жизни не пробовал такого десерта!» Выждал немного и добавил в тишине: «И был при этом замечательным человеком». Кто-то робко подтвердил: «Да...» Другие то ли не одобрили, то ли не посмели. Портить вечер. А я был рад, что напомнил, как можно без желания, желания десертов и вкусной сытой жизни, быть подлинным и настоящим человеком.
Выпускной вскоре закончился. Но ребята с желаньями и репертуаром дискотек, увы, не переведутся. Надо просто беречь Поэзию. В том числе, от них.
|
|
|
|
